Протоиерей Михаил Протопопов (Сиднейская и Австралийско-Новозеландская епархия РПЦЗ) в одном из своих интервью сказал очень важные на наш взгляд слова, имеющие непосредственное отношение к истории Православия на Колыме: «…для того, чтобы православие могло стать коренной верой… оно должно быть рожденным кровью мучеников. Если человек не готов постоять за что-то, он это не ценит.»
Колымский край на первый взгляд не богат на святых. Большинство из них совершило свой подвиг веры на этой суровой земле в 20 веке, и почитаются Русской Православной Церковью как новомученики или исповедники. Среди них священномученики Елеазар Спиридонов, Петр Богородский, Димитрий Казанский, Василий и Иоанн Козыревы, Григорий Сербаринов; преподобноисповедники Андроник (Лукаш), Иов (Кундря) и Мария (Корепова); мученица Анна Шашкина.
Относительно далекий 19 век дал нам только одного ныне прославленного святого. Имя его — святитель Иннокентий Московский, апостол Сибири и Америки. Святитель Иннокентий, будучи епископом Камчатским, Курильским и Алеутским с 1840 по 1868 год, окормлял обширную территорию, в состав которой входила и будущая Магаданская область. В путевом журнале святителя, который он вел во время своего второго путешествия по Камчатке и Охотской области в 1846 и 1847 годах, встречаются упоминания о старых колымских приходах в Тауйске, Гижиге, Ямске.
Святой Иннокентий проявил себя как выдающийся пастырь — он остро переживал духовные подъемы и падения своей паствы, старался находить возможности для врачевания страждуших душ. Рассматривая нравственное состояние тунгусов (к ним святитель относил и эвенов), владыка Иннокентий писал в своем путевом журнале следующее: «Тунгусы так же добры и кротки, как были, а ныне, имея возможность видеть служение Божественной Литургии и приобщаться Святых Таин в местах своего кочевья (чего они прежде были лишены), сделались, можно сказать, еще усерднее к церкви, исполнительнее в своих христианских обязанностях и, оставляя шаманство, становятся тверже в вере». О русских свидетельство иного рода — «Из живущих в Гижиге русских добрых христиан и усердных сынов Церкви очень немного; а все прочие со времени моего первого посещения в нравственности своей нисколько не исправились… Из целой сотни казаков ни один не пожертвовал ничего в церковь, напротив того, за всякую услугу, сделанную для церкви, готовы взять сколько можно больше. Мещане в этом отношении лучше их». И еще — «… как ни прискорбно, но справедливость велит сказать, что пребывание их (т.е. русских) между инородцами имеет большое влияние на порчу нравов сих последних. Инородцы все вообще, будучи от природы просты, терпеливы и верны в слове, от всегдашнего общения с русскими делаются хитры, лукавы, нетерпеливы и холодны к самой вере». Говоря о коряках, святитель отмечал: «Одни только коряки еще остаются по-прежнему глухи к проповеди Слова Божия. В прошедшие 4 года из них окрестился только один». Но далее владыка делает следующее замечание: «Коряки на вопрос, почему они не хотят креститься, всегда ответят: «Для чего нам креститься? Разве для того, чтобы сделаться такими же худыми, как русские?»»
Пытаясь преодолеть нравственную поврежденность русского населения вверенной ему епархии, владыка Иннокентий рекомендовал: «… в здешних отдаленных местах необходим за русскими строгий надзор духовников и благочинного, и не только надзор, но и некоторые меры взыскания. Но сколько тут встретится затруднений, препятствий и невозможностей, не говоря уже о том, что таковые действия духовников и благочинных покажутся почти для всех русских новостию, властолюбием и прочее и прочее; но много ли найдется и между самими духовниками таких, которые бы умели понимать важность такой обязанности и исполнять ее, как следует! Но какие бы не встретились препятствия, а строгий надзор и меры взыскания со стороны духовной власти необходимы». Подчеркнем, что последние слова святителя имели отношение к православным русским людям, а в 19 веке подавляющее большинство русских исповедовали православное христианство, по крайней мере позиционировали себя таковыми. Нет ничего удивительного в том, что святитель хотел видеть крещенных русских людей соответствующими той вере, к которой они принадлежали. Как говорится: «Назвался грибом — полезай в корзинку».
Предостережения и наставления Владыки были предназначены не только для мирян, но и для священнослужителей. Обращаясь к священникам-миссионерам, призванным нести Святое Евангелие непросвещенным народам, святитель писал: «Блажен, кого изберет Господь и поставит на такое служение. Но сугубо блажен тот, кто со всею ревностию, искренностию и любовию подвизается в деле обращения и просвещения, перенося труды и скорби, встречаемые на поприще своего служения, ибо мзда его многа на небеси. Но горе тому, кто призван и поставлен благовествовать, и не благовествует! И еще горше тому, кто, прошед сушу и море для того, дабы обратить других, делает обращенных сынами геенны, сугубейшими себя!»
Особое внимание святой Иннокентий обращал делу христианского воспитания детей, призывая к этому в первую очередь родителей, далее восприемников (т.е. крестных) и, наконец, пастырей Церкви. Перу святителя принадлежит замечательное сочинение — «Записка о детском воспитании», — в котором он кратко, но глубоко и обстоятельно рассматривает вопросы, не теряющие своей остроты и в наши дни.
Владыка Иннокентий служил, учил, строил, однако прежде всего он был заботливым отцом, а может быть и материю, своей разноплеменной пастве. Таким он и остался, возглавив по прошествии 28 лет епископского служения на «краю света» (в 1868 году) Московскую епархию.
Священномученик Елеазар Спиридонов (1874-1939) — из крымских греков. Перед арестом служил в храме пророка Божия Илии г.Евпатории. 9 июля 1937 г. осужден Особым Совещанием при НКВД СССР на 5 лет концлагерей, без права переписки, и сразу же этапом отправлен на Колыму. Работал на колымских рудниках о.Елеазар примерно полгода. Первую посылку из дома он получил, а вторая, где были теплые вещи, вернулась обратно. Это была весть о его смерти, хотя никаких официальных объяснений не последовало. На 64-м году своей жизни отец Елеазар Спиридонов, истощенный голодом, холодом и болезнью желудка, измученный рабским трудом и невыносимыми условиями лагерной жизни, преставился 6 декабря 1937 года.
Священномученик Елеазар почитается как небесный покровитель Евпатории. На доме по улице Демышева, где он жил, установлена памятная доска.
Существует несколько икон святого мученика. Две из них написаны магаданским иконописцем Валерием Караваевым. Одна из них находится в храме Воздвижения Креста Господня пос.Сокол г.Магадана, другая — в иконостасе нижнего храма Свято-Троицкого собора г.Магадана.
Богослужения, посвященные памяти о.Елеазара Спиридонова, совершаются на Колыме с конца 2000-х годов по благословению епископа Магаданского и Синегорского Гурия. Именно со свщмч.Елеазара началось в Магаданской епархии церковное почитание новомучеников Российских, пострадавших в Севвостлаге.
Священномученик Петр Богородский (1878 — 1938) служил священником в Спасо-Преображенском Севастьяновском Сохотском женском монастыре Ярославской губернии. После закрытия монастыря перешел служить в церковь с.Федоринское Ярославской области.
Первый раз был арестован в декабре 1930 года и отправлен на 3 года в ссылку в Северный край. Ссыльным жилось очень тяжело – часто питались одной травой, многие болели тифом и умирали. После ссылки отец Петр вернулся в Ярославскую область. Ему была предоставлена возможность служить. Среди трудов священномученика Петра того времени – материальная помощь оставшимся в ссылке, борьба с обновленчеством, помощь «тихоновским» общинам в отстаивании храмов. Батюшка вел энергичную богослужебную деятельность, совершал все требы, о которых его просили.
Новое обвинение о.Петру было выдвинуто в связи с его неподчинением запрету советской власти в отношении крещения детей в возрасте от 1 до 13 лет. Священномученика Петра арестовали во второй раз 11 ноября 1936 года. Его также обвинили в организации контрреволюционной группы церковников, распространении террористических настроений, проведении нелегальных собраний, противодействии снятию колоколов, помощи ссыльному духовенству, антисоветских проповедях.
Осужден 15 августа 1937 года на 8 лет лагерей. Заключение отбывал в Севвостоклаге. Скончался 6 ноября 1938 года в лагере.
Священномученик Димитрий Казанский (1884 — до 1945). Отец Димитрий служил в Спасо-Преображенском Севастьяновском Сохотском женском монастыре Ярославской губернии. Арестовывался дважды.
Во второй раз о.Димитрий был арестован 5 марта 1937 года. «Вина» о.Димитрия — участие в контрреволюционной «тихоновской» группировке. На допросах был тверд, никого не оговорил. Осужден на 8 лет исправительно-трудовых лагерей. Заключение отбывал в Севвостоклаге. Из заключения батюшка не вернулся.
Священномученик Василий Козырев (1889 — 1937). Протоиерей Василий Козырев родился в семье священника в селе Пожарье Тверской губернии. О.Василий — младший брат свщмч.Иоанна Козырева. Принял священство в период Гражданской войны (1921 год). Служил в г.Бежецке.
В 1929 г. арестован и приговорен к 3 годам заключения. Сослан в Соловецкий лагерь особого назначения. После выхода из лагеря служил священником в той же церкви, что и до ареста.
Во второй раз был арестован вместе с братом, о.Иоанном Козыревым, 16 февраля 1934 г. за «создание церковной контрреволюционной группировки». Виновным себя в предъявленном обвинении не признал. Осужден тройкой при ОГПУ на 3 года исправительно-трудовых лагерей. Отбывать наказание братьев Козыревых отправили на Колыму. Здесь работа и жизнь были настолько тяжелы, что братья едва выжили. О.Василий вернулся из-за заключения больным туберкулезом в октябре 1936 г. После возвращения из лагеря братья служили в храмах г. Бежецка.
В сентябре 1937 г. о.Василия и о.Иоанна снова арестовали. 1 ноября 1937 г. тройка при УНКВД по Калининской области приговорила священномученика Василия Козырева к высшей мере наказания — расстрелу по ст.58-10 УК РСФСР. Приговор был приведен в исполнение 3 ноября 1937 года.
Священномученик Иоанн Козырев (1885 — 1937) уроженец села Пожарье Тверской губернии. Старший брат священномученика Василия Козырева. После священнической хиротонии служил в храме родного села. Там же служил священником его отец (о.Алексий Козырев).
Первый арест о.Иоанна пришелся на 1929 год. За «сокрытие церковных ценностей» о.Иоанна приговорили к штрафу в 300 рублей.
Второй арест последовал в 1934 году. Вместе с о.Иоанном арестовали его брата о.Василия. На следствии о.Иоанн согласился с выдвинутым обвинением: «Я, Козырев Иван Алексеевич, полностью признаю себя виновным в том, что состоял одним из активных членов контрреволюционной группировки церковников города Бежецка, которая на протяжении ряда лет проводила антисоветскую контрреволюционную деятельность против существующего строя». Несмотря на тяжелую болезнь о.Иоанна признали годным к тяжелым физическим работам и приговорили к 3 годам лагерей. Свой срок о.Иоанн отбывал в Севвостоклаге.
Выйдя на свободу, о.Иоанн служил священником в г. Бежецке Калининской (Тверской) области.
20 сентября 1937 г. снова арестован вместе с братом о.Василием. Опыт первого следствия многому научил о.Иоанна — прежде всего тому, что все держится на лжи. И потому оставался один выход — быть в меру сил мужественным, не признавать и не подписывать лжи и молить Бога, чтобы Он даровал силы все претерпеть.
1 ноября 1937 г. тройкой при УНКВД по Калининской области приговорен вместе с братом о.Василием за «антисоветскую агитацию» к высшей мере наказания и расстрелян (3 ноября).
Преподобноисповедник схиархимандрит Андроник (Лукаш) (1889-1974) — старец Глинской пустыни (монастырь в Сумской области современной Украины). Был дважды осужден и оба раза отбывал срок в колымских лагерях.
В 1923 году старец был признан достойным заключения за следующий эпизод. «Однажды в храме подошла ко мне какая-то женщина и со слезами говорила, что все церкви закрыты, колокола перестали звонить, а я сказал: «Бог даст, и зазвонят». За эти слова сослали меня на Колыму в 1923 году на 5 лет».
В ссылке отец Андроник служил санитаром в тюремной больнице. Он ухаживал за больными с искренними состраданием и любовью. Все его любили, а сосланные узбеки даже звали «мамой».
Во второй раз батюшку арестовали в 1939 году. Сначала его одиннадцать месяцев держали в тюрьме, где каждую ночь вызывали на допросы и принуждали оклеветать епископа Павлина (Крошечкина), но старец молчал. Ему угрожали, мучили: «Поставят к стене и начинают стрелять, но мимо, запугивают». Следователь кричал на отца Андроника: «Я тебя убью», а однажды сорвал со старца крест и бросил в печь.
Отец Андроник сказал: «Что ты делаешь? Меня крестили, мне дала мать крестик, а ты срываешь». Но на допросах его не били и бранными словами в его присутствии не ругались. Только один раз во время допроса вошел в комнату «какой-то верзила» и сказал следователю: «Сколько ты будешь возиться с этим стариком?» – и ударил отца Андроника так, что тот потерял сознание.
«Очнулся уже в тюремной больнице и на вопросы, что с ним случилось, отвечал, что шел на допрос, упал да о камень ударился». Как-то привели старца в большую комнату, в которой была раскаленная печь, и сказали: «Ну, Лукаш, садись на печку».
Отец Андроник спросил: «Как, разуваться? Босым лезть?». Тогда его удержали: «Пока подожди». Во время другого допроса раздели до нижнего белья, вывели в коридор, где стояли огромные ящики в рост человека.
В таком ящике его и заперли, а мороз был пятьдесят градусов. А старец подумал, что замерзнет и умрет там, но в последний момент ящик открыли, под руки вывели его, так как сам он идти уже не мог. Много раз предлагали подписать какие-то бумаги, но отец Андроник отвечал: «Я неграмотный, не знаю, что там написано», — и не подписывал. Затем отца Андроника перевели в лагерь, там было легче, допросов не было, «только шпана очень беспокоила, если к ней попадешь».
«Месяц-полтора доходяги, прибывавшие в лагерь, не работали, но кормили их сносно. Это делалось для сохранения, точнее — для временного сохранения, рабочей силы. Ибо комплекс лагеря был рассчитан в конце концов на постепенную гибель всех заключенных — от дистрофии и цинги, от самых разных болезней.»
«Смертность в лагере была очень высокая. В «лечебной» спецзоне (точнее назвать ее предсмертной) люди умирали ежедневно. Равнодушный вахтер сверял номер личного дела с номером уже готовой таблички, трижды прокалывал покойнику грудь специальной стальной пикой, втыкал ее в грязно-гнойный снег возле вахты и выпускал умершего на волю…»
В лагере много работали, отец Андроник был там дневальным. Трудолюбие, послушание и внутреннее благородство старца вызывали уважение не только у осужденных, но и у охранников. Сам начальник лагеря очень его уважал, дорожил им и в конце срока взял к себе в дом, где отец Андроник вел все домашнее хозяйство. «Я повесил картиночку «Воскресение», молился, а когда начальник стал за это упрекать, то сказал: «Не нравится — уйду в лагерь», — рассказывал старец.
По-видимому, он сильно болел в то время, так как просил начальника в случае его смерти сообщить в Патриархию, что скончался такой-то схимник. Все в той семье очень полюбили отца Андроника; жена начальника расспрашивала его о духовной жизни, а когда закончился срок отца Андроника и он уезжал в Глинскую пустынь, она дала ему денег на дорогу. Сам же начальник всеми силами пытался удержать отца Андроника, жалко ему было расставаться со старцем.
В 1948 году, по окончании срока, отец Андроник вернулся в Глинскую пустынь и пребывал в ней вплоть до ее закрытия в 1961 году. После закрытия обители старец переселился в Тбилиси под непосредственное попечение бывшего начальника Глинской пустыни митрополита Тетрицкаройского Зиновия (Мажуги), который очень любил и почитал старца. О.Андроник совершал богослужения и исповедовал в храме святого Александра Невского, кафедральном храме владыки Зиновия.
Везде, где бы ни служил схиархимандрит Андроник, к нему устремлялись ищущие спасения. Поистине, старец был пастырь духовный. Вся его жизнь была устремлена к одной цели — спасению своей души и душ ближних.
Скончался святой старец-исповедник 21 марта 1974 года.
Из наставлений о.Андроника:
«Духовный и возлюбленный мой родной сыночек отец И.. Не скорби. Господь — сердцеведец, призови Его крепкой сердечной верой, и Он, Всеблагий, всегда тебе поможет. А больше всего всегда старайся и дела, и жизнь свою предавать всецело святой воле Божией. Буду молиться за тебя, родной, но ты и сам приложи свой посильный труд к этому делу«.
«Мужайтесь, и да крепится сердце ваше среди докучливых и иногда устрашающих искушений. Добро всегда иметь Господа пред собою и в Его присутствии находиться в непрестанной молитве. Господи, посылаешь ми скорби, прошу: пошли и терпение. Господи помилуй, Господи помилуй, Господи прости, помоги мне Господи Крест Твой понести«.
«Радуйся во искушениях, которые будут допущены тебе, при посредстве их приобретается духовный плод«.
«Молися почаще и говори: «Не яко аз хощу, а яко Ты, Отче». Матерь Божию нужно просить, Она никогда не оставит. Только нужно крепко веровать«.
К Матери Божией имел отец Андроник величайшее благоговение и любовь: «Поручитесь Матери Божией — Она вас всегда и везде спасет!«
Очень часто старец повторял: «У человека не возможно, у Бога все возможно«, «Нужно думать и помнить каждую минуту о смерти. Как ложишься спать, думай: «Легли многие и не встали; заснул — и на вечность«.
Преподобноисповедник Иов (Кундря) или преподобный Иов Угольский (1902-1985). Родился 18 мая 1902 г. в с. Иза в многодетной семье Георгия Кундри и Анны Мадяр. При крещении назван Иоанном. В детстве Иван с братом Георгием внимательно следили за православным движением и стремились помочь взрослым в борьбе за веру предков, так как венгерская власть преследовала православных. В родном селе Иван окончил 8 классов народной школы, а в 1920 г. ― хозяйственные курсы. В 1924–1925 гг. он служил в чехословацкой армии в Михайловцах (Словакия).
В 1920-х гг. в Свято-Пантелеимоновском русском монастыре на Афоне подвизалось значительное количество закарпатцев. Именно туда и решил отправиться после военной службы Иван Кундря. Но в принятии в монастырь ему отказали. Главной причиной этого стала политика греческих властей, направленная на эллинизацию Афона. 10 сентября 1926 г. правительство Греции приняло закон, согласно которому все монахи, независимо от их национальности, считались греческими подданными. По этому закону в афонские монастыри запрещалось принимать лиц без греческого гражданства, что давало возможность отказывать в оформлении виз и паспортов.
В это время в с. Иза действовал Свято-Николаевский мужской монастырь, где Иван окончил в 1928 г. пастырско-богословские курсы, после чего он с несколькими друзьями решили построить монастырь у себя на родине ― недалеко от с. Иза ― в Городилове. В 1930 г. Иван Кундря, Василий Орос, иеромонах Пантелеимон (Кундря) и другие взамен своих земельных участков в Изе выкупили небольшой участок в Городилове. Первым настоятелем созданного скита в честь Святой Троицы стал архимандрит Алексий (Кабалюк) (канонизированный УПЦ в 2001 г.), после него эту миссию исполнял архимандрит Амфилохий (Кеминь). 22 декабря 1938 г. архимандрит Алексий (Кабалюк) постриг Ивана Кундрю в монахи с именем Иов.
С оккупацией Закарпатья венграми в 1939 г. отец Иов решил эмигрировать в Россию. В 1940 г. он осуществил свою идею, но на советской границе был арестован и осужден как шпион на 25 лет лагерей. Его переводили из лагеря в лагерь, некоторое время он находился в Воркуте, потом на Колыме и Норильске.
В 1942 г. отца Иова как гражданина Чехословацкой республики, вместо лагерей, забрали на фронт в корпус Людовика Свободы. На войне он служил в артиллерии. После войны некоторое время охранял Чехословацкое посольство в Москве. В 1945 г. отец Иов вернулся в родную обитель. В письме от 14 ноября 1945 г. к епископу Мукачево-Ужгородскому Нестору (Сидоруку) архимандрит Алексий (Кабалюк) писал: «Прошу рукоположить в иеродиаконы монаха о. Иова (Кундрю), который является моим заместителем в ските Городилово». Епископ исполнил просьбу архимандрита 16 ноября 1945 г. 10 декабря 1945 г. братия Городиловского скита просила епископа рукоположить отца Иова уже в сан иеромонаха. Рукоположение состоялось 7 апреля 1946 г. На монастырском собрании братия избрала его настоятелем.
Во время руководства отца Иова обитель стала расширяться и богатеть. Монахи построили трапезную, братский корпус, кухню. За заслуги перед церковью в 1947 г. настоятель обители был возведен в сан игумена. Ныне покойный архимандрит Ефрем (Молнар), который хорошо знал отца Иова, так описывал его деятельность: «Возглавляя скит в 1946–1958 гг., он был для монахов и простых мирян примером. Отец Иов почти никогда не использовал административные приказы. Каждый день сам совершал Литургию. По окончании Литургии и трапезы сообщал братии о послушании и сам присоединялся к работе. В свободное от работы время братия собиралась в трапезной, где один из монахов читал монашеский устав, а отец Иов давал соответствующие разъяснения, как нужно использовать монашеские правила в повседневной жизни. Иногда он рассказывал о тех событиях, современником которых ему приходилось быть. Его человеческими качествами были трудолюбие, простота во взаимоотношениях, милосердие, смиренность…».
Архимандрит Матфей (Вакаров), как благочинный монастырей и скитов, в 1951 г. так характеризовал отца Иова: «Человек весьма скромный и братиею любимый…». Епископ Мукачево-Ужгородский Илларион (Кочергин) в 1955 г. писал: «Игумен Иов (в миру Кундря Иван Георгиевич) отличается монашеским смирением и послушанием, молитвенностью и трудолюбием. Ввиду этих духовных качеств он снискал себе уважение среди монашества, духовенства и верующих. Как настоятель скита, он неутомимо заботится обо всех нуждах скита и его насельников».
В 1950 г. архиепископ Львовский, Тернопольский и Мукачево-Ужгородский Макарий (Оксиюк) обязывает старца быть духовником не только для Городиловского скита, но и для Мукачевского монастыря, который незадолго перед этим вернули православным. В 1951 г. новый епископ Мукачево-Ужгородский Илларион (Кочергин) снимает отца Иова с этой должности и поручает ему обслуживать Свято-Ильинскую церковь села Велятино Хустского района и благочиния Закарпатья при обязанности регистрации у уполномоченного по делам религий.
Во время управления епископа Варлаама (Борисевича) в Мукачевско-Ужгородской епархии начинается планомерное наступление на права монастырей и скитов. Отец Иов выступил против этой политики, даже подписался под коллективным письмом-жалобой к Патриарху Московскому и всея Руси Алексию I на епископа Варлаама (Борисевича) с прошением сместить его. После этого случая епархиальное начальство сместило его с должности настоятеля, а скит был закрыт.
В 1958–1959 гг. отец Иов находился в Свято-Николаевском монастыре в с. Иза-Карпутлаш Хустского района, затем в Спасо-Преображенском монастыре с. Теребля Тячевского района, где некоторое время исполнял послушание настоятеля. Но вскоре и эти монастыри были закрыты. В 1960–1962 гг. он был настоятелем храма в с. Угля Тячевского района, затем ― в с. Монастырец Хустского района. С 1962 г. и до своей кончины (28 июля 1985 года) нес послушание настоятеля храма святого Димитрия Солунского в с. Малая Уголька Тячевского района, где некогда был древний монастырь.
Старец был бескорыстным и глубоко смиренным человеком, это видно из многих документов его собственного архива, которые старательно хранит в храме с. Малая Уголька отец Иоанн Коньовший. В одном из заявлений на имя архиепископа Григория (Закаляка) от 22 июля 1966 г. читаем: «Узнал, что Вы хотите возвести меня в архимандрита, прошу оставить меня в сане игумена, потому что считаю себя недостойным такого великого сана».
Отца Иова как благочестивого пастыря верующие многих сел области приглашали для освящения престолов, иконостасов, церквей. С такими миссиями он побывал: в Хустском районе ― в селах Стебливка, Бороняво, Сокирница; в Великом Кривом, Диброве, Билине на Тячевщине, в Среднем Водяном, Квасах на Рахивщине, в Межгорье и т. д. Кроме того, он часто посещал Чумалевский и Мукачевский монастыри.
За пять лет до своей смерти, 25 февраля 1980 г., отец Иов составил завещание, в котором писал: «Я, ниже подписавшийся архимандрит Иов, 20 лет прожил в Малой Угольке при храме Святого Димитрия, моя жизнь подходит к концу, скоро мне исполнится 80 лет. Не известен день моей смерти. Много священников завещают похоронить их в монастыре или в родных селах, а я запрещаю куда-нибудь увозить мое грешное тело. Завещаю отпеть монашеским чином и похоронить возле креста на середине кладбища».
Отец Иов за свои заслуги перед Богом получил прекрасный дар ― прозорливостью и молитвой исцелять больных. О чудесах, совершенных старцем, до сих пор живет память в народе.
28 июля 1985 г. архимандрит Иов мирно почил о Господе. В день своей смерти, в воскресенье, он отслужил Литургию, произнес длинную речь и выполнил все необходимые требы для верующих. В тот же день, около 10 часов вечера, ему стало плохо, и с молитвой на устах закончил свой земной путь.
8 мая 2008 в Киево-Печерской лавре под председательством Блажненнейшего митрополита Киевского и всея Украины Владимира состоялось заседание Священного Синода Украинской Православной Церкви, на котором архимандрит Иов (Кундря) был причислен к лику местночтимых святых Хустской епархии. День памяти — 15/28 июня.
15 сентября 2013 года икона с частицей мощей преподобноисповедника Иова была передана протоиереем Василием Кондрашом по благословению епископа Хустского и Виноградовского Марка в дар Магаданской епархии. В настоящее время святыня находится в кафедральном Свято-Троицком соборе епархии.
Священномученик Григорий Сербаринов (1880-1938). Григорий Александрович Сербаринов родился 25 января 1880 г. в селе Нижне-Плуталово Зарайского уезда Рязанской губернии. Григорий Александрович происходил из дворянской семьи, отец его был разорившимся помещиком.
Молодой человек начал свою учёбу в городе Рязань, где в 1901 году окончил духовную семинарию. Затем он поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, где учился до 1905 года и закончил её со степенью кандидата богословия. Вскоре Григорий женился на Антонине Шишовой, дочери священника Иоанна Дмитриевича Шишова. Отец невесты был известным петербургским пастырем и более тридцать лет служил священником в Петропавловской больнице. После окончания духовной семинарии Григорий Александрович преподавал в духовном училище г. Вятки. В 1909 году он стал священником в приходе своего тестя, в домовой церкви Петропавловской больнице в Петербурге, где продолжал служение до 1911 г.
В начале 20 века у Англиканской церкви был большой интерес к православному вероучению, и были надежды на воссоединение церквей. Благодаря своей эрудиции о. Григорий был назначен патриархом Тихоном в комиссию «Общества во имя Святой Троицы по сближению Русской Православной Церкви с Англиканской церковью». В ходе работы комиссия пришла к выводу, что сближение между двумя церквами невозможно, без существенного изменения вероучения Англиканской церкви. В 1910 г. о работе комиссии о. Григорий, как секретарь петербургского отделения Григорий Сербаринов опубликовал отчет.
С 1912 г. о. Григорий начинает служение в церкви во имя иконы Божьей Матери «Всех скорбящих Радость», находящейся по адресу ул. Шпалерная, д. 35. В доме №3 по Вознесенскому проспекту в церковном (старинном доме причта) доме находилась тогда и квартира священника. Здесь жила семья родились его дети – две дочери и сын. Это было время напряженной научной деятельности молодого священника. В декабре 1914 г. он подал прошение разрешить ему для предполагаемой магистерской диссертации представить ранее избранную им тему «Епархиальные съезды духовенства за 40 лет их существования (1867-1907)». Но, к сожалению, защите диссертации не суждено было случиться – началась I мировая война. Во время тяжелых для родины лет отец Григорий не оставлял пастырского служения. Он проводил беседы в полицейских домах Петрограда (Санкт-Петербург был переименован в Петроград с началом войны), проповедовал Казанском соборе.
После октябрьской революции начались гонения на Православную церковь и священнослужителей. Не обошла эта участь и отца Григория Сербаринова. В общей сложности он был арестован четыре раза.
Впервые Григорий Сербаринов был арестован в 1918 г. Батюшка стал узником камеры № 22 Трубецкого бастиона Петропавловской крепости, где провёл около 4 месяцев. После своего освобождения он стал настоятелем Церкви всех Скорбящих радость на Шпалерной улице, где до этого служил. Настоятелем он пробыл с 1918 по 1920 г. В сложные годы гражданской войны в церкви производились денежные сборы в помощь арестованным и на содержание Богословского института.
Новая волна арестов началась с 13 августа 1922 года, когда был расстрелян сщмч. Митрополит Вениамин. 5 сентября 1922 годы Петроградским Губотделом ГПУ были арестованы 22 человека, среди них был и о. Григорий. Официальное постановление о предъявлении обвинения гласило: «за то, что они организовали нелегальные сборища, распространяли ложные слухи, создавая в народе настроения против обновленческого движения». Прежде всего, в ГПУ интересовали связи духовенства с теми, кто проходил по недавнему делу митрополита Вениамина, а также где и как собирались деньги для осужденных и пострадавших семей при изъятии церковных ценностей. Вместе с о. Григорием были арестованы многие известные православные священники и верующие прихожане, в основном дворянского происхождения, которые открыто, выступали против обновленческого движения в церкви. Многочисленные аресты были связаны с работой, созданной в то время православным духовенством Петроградской автокефалии для борьбы с обновленцами. Протоирей Григорий принимал активное участие в жизни епархии. Согласно проколу допроса, он сообщил следователю, что два раза присутствовала на собраниях и «оба раза вырабатывался на этих собраниях устав религиозного объединения Петроградской православной кафолической церкви…». Это подтверждается и справкой, хранящийся в 1 спецотделе МВД СССР: Сербаринов «после постановления «живой церкви» о его высылке в Пензенскую губернию, подписал устав-декларацию Петроградской православной кафолической церкви, а чем и сообщил на следствии. Твердая позиция о. Григория в отношении обновленчества не вызывает сомнения — абсолютное неприятие и практическое размежевание. После ареста, о. Григория выслали из Петербурга на 3 года, сначала в Оренбург, затем в Уральск, оттуда в посёлок Джамбет. Там, он окончил курсы медицинского работника, и стал работать фельдшером в местной больнице.
Отец Григорий в ноябре 1924 г. был возвращен из ссылки досрочно по ходатайству Патриарха Тихона. В это время многие храмы в Петрограде захватили обновленцы, и поскольку храм иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость» тоже стал обновленческим, о. Григорий оказался за штатом. Вскоре его пригласили в Сергиевский всей Артиллерии собор (ныне не сохранившейся), где он прослужил до 1930 года. Протоиерей Григорий владел 8 языками и отдавал свои богатейшие знания молодым. С 1928 года совмещал служение в соборе с преподаванием истории западной церкви на Высших Богословских курсах.
В 1930 году сщмч. митрополит Ленинградский и Гдовский Серафим (Чичагов) назначил его на место настоятеля Сестрорецкого Петропавловского собора. В 1931 году Петропавловский собор закрыли, и о. Григорий стал настоятелем местной кладбищенской церкви свт. Николая Чудотворца, но служил там не долго, поскольку в этом же году был назначен настоятелем Рождественской церкви на Песках, где священствовал до 1933 года. В этом же году, он встретился с бывшим сенатором Дмитрием Флоровичем, с которым беседовал о современном положении англиканской церкви и жизни епископа Евлогия (Георгиевского), находившегося за границей.
3 января 1934 года Сестрорецким погранотрядом в церковном доме был проведен обыск, протоиерей Григорий Сербаринов был арестован. У него были конфискованы 17 книг, рукописи и переписка. Вновь священнослужитель оказался в тюремной камере, теперь на Шпалерной улице, д. 25. Он проходил по сфабрикованному властями делу «евлогиевцев».
На допросе о. Григорий заявил: «Свою контрреволюционную деятельность в контрреволюционной организации по сближению Православной Церкви с англиканской отрицаю». Виновным себя он не признал. Но, несмотря на это, был осужден на 5 лет исправительно-трудовых лагерей. О. Григорий с другими заключенными этапом был отправлен на Колыму, в бухту Нагаево. В одном эшелоне с о. Григорием оказался и Петроградский протоиерей Василий Венустов. Они подружились и впоследствии находились вместе в заключении, где работали на строительстве дороги. Тяжелый физический труд подрывал силы людей. Здесь о. Григорию пригодились полученные ранее навыки медицинского работника: его перевели работать фельдшером в лагерный медпункт.
После ареста о. Григория, его жена, Антонина Ивановна, получила предписание выехать в Казахстан, в г. Джамбул. Матушка продала все свои вещи, чтобы добраться до места назначения. Ее жизнь в изгнании трудно поддается описанию: неделю вместе с дочерью она жила на камнях, у реки, под открытым небом, пока кто-то из местных жителей не пустил их под свой кров. Никому не нужные, больные, брошенные всеми, «лишенки» из Ленинграда, были обречены на мучительную голодную смерть только потому, что одна из них была женой священника, а другая — его дочерью.
В 1937 году протоиерея Григория освободили, но жить в больших городах, конечно, не разрешили, и батюшка уехал в Казань.
В конце декабря 1937 года его снова арестовали. Это был арест по I категории, что предполагало расстрел. Но все-таки один формальный допрос состоялся. Виновным в контрреволюционной деятельности о. Григорий себя не признал. Он обвинялся в том, что «возвратившись из заключения, восстановил связь с духовенством, продолжал антисоветскую агитацию, используя религиозные предрассудки». Семейное предание говорит о том, что батюшке предлагали сохранить жизнь в обмен на снятие сана, но он остался тверд. Предание, скорее всего, соответствует истине, так как в обвинительном заключении особо подчеркивалось, что он «добивался через Казанского и Петергофского митрополитов места священника. Своих контрреволюционных взглядов не пересмотрел, заявив об этом на следствии». Это значило не просто верность своему пастырскому долгу, но предпочтение благодатного дара священства — земной жизни. Постановлением Тройки при НКВД ТАССР от 30 декабря 1937 священник был приговорен к высшей мере наказания. Больше на допрос его не вызывали. Приближалось Рождество Христово. В Рождественские праздники, 8 января 1938 года в 21 час 45 мин. протоиерей Григорий был расстрелян.
Преподобноисповедница монахиня Мария (Корепова) (1877 — ?). Мать Мария — уроженка Вологодской губернии. Подвизалась в Спасо-Преображенском Севастьяновском Сохотском женском монастыре Ярославской губернии. После закрытия монастыря проживала в г.Пошехонье-Володарск, где работала сначала батрачкой, а затем — санитаркой в больнице.
Арестована 15 августа 1936 года. Мать Марию обвинили как участницу группы «тихоновской» ориентации, в контрреволюционной агитации, распускании слухов о голоде, клевете на советскую власть. На допросах матушка вела себя стойко. Все обвинения категорически отрицала.
Осуждена на 5 лет лагерей. Наказание отбывала на Колыме с 27 октября 1937 года по 18 мая 1942 года. По окончании срока была освобождена из лагеря. Дата смерти неизвестна.
Мученица Анна Шашкина (1888 — 1939). Анна Васильевна Шашкина родилась в деревне Пегаскино Ярославской губернии в крестьянской семье. Окончила сельскую школу. Жила с родителями. Была глубоко верующим человеком.
Арестована 4 марта 1937 года по обвинению в активной контрреволюционной агитации, участии в коллективном чтении книги Сергея Нилуса «Протоколы Сионских мудрецов», сборе подписей за «тихоновскую» общину, запугивании отдельных лиц религиозными предрассудками. Свою «вину» Анна Васильевна не признала.
Осуждена на 5 лет лагерей. Отбывала наказание в Севвостоклаге. Скончалась 11 мая 1939 года в лагере от сепсиса.
…
А, кроме того, могут быть святые, чьи имена нам сейчас не известны и, скорее всего, таковыми и останутся. Ими могут оказаться и представители коренных народов (эвенов, коряков, чукчей), значимая часть которых приняла Христа всем сердцем, и казаки, некоторые из которых, вероятно, сохранили приверженность древнему отеческому благочестию вопреки разгульному образу жизни своих сотоварищей, и кто-нибудь из священников-миссионеров 17-19 веков, и те, кто жил в СССР, но, несмотря ни на что, зримо или незримо для окружающих остался верен Богу. Все может быть…
Источники:
1.Избранные труды Святителя Иннокентия, митрополита Московского и Коломенского. — Новосибирск: Православная гимназия во имя преподобного Сергия Радонежского, 1997. — 367 с.
2.Сайт Сретенского монастыря — www.pravoslavie.ru.
4.Сайт Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета — www.pstgu.ru.
5.Иоанн (Маслов), схиархимандрит. Глинский патерик. – М., 1997. – С. 663–676.
6.Сайт www.isihast.ru.
7.Сайт «Новомученики и исповедники Санкт-Петербургской епархии» — www.martyr-spb.ru.
Просмотры (1561)